Мемориальная доска русскому и советскому писателю и драматургу Максиму Горькому (1868-1936) установлена в Одессе на фасаде здания бывшего баржана (ночлежки) на Ланжероновском спуске, 2.
Первая встреча Горького с Одессой произошла в августе 1891 года.
В ту пору уроженец российской глубинки — Поволжья — бродил по Руси, чтобы найти своё место в жизни и узнать, как живут люди. Впоследствии, вспоминая эти дни, Горький писал: «Мои симпатии к народности украинской возникли еще в 1891-м году, когда я ходил по Украине».
Он пришел сюда из Бессарабии, обойдя пешком почти всю Украину от Северного Донца до Днестра, от лесов Черниговщины до степей Буджака.
Здесь его воображение поражала — то бессарабская цыганка Изергиль, рассказавшая про самоотверженного Данко, то Макар Чудра, поведавший историю большой любви, то Емельян Пиляй — убийца, спасший от смерти возлюбленную. И среди них особенно выделялась фигура грузчика Одесского порта Гришки Челкаша.
Вот как описывает его Горький: «Он был бос. В старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцевой рубахе с разорванным воротом, открывавшем его сухие и угловатые кости, обтянутые коричневой кожей».
Сразу автор без обиняков объясняет, кто такой Челкаш:
«Старый травленный волк, хорошо знакомый гаванскому люду, заядлый пьяница и ловкий, смелый вор».
Заодно, по ходу сюжета, мы узнаём, чем он еще занимается — контрабандой, похищая в ночном порту выгодный товар и перепродавая его.
Будущий писатель сам жил и трудился в Одессе.
Будучи сам босяком, он по праву считается нашим земляком.
Получив у старосты артели куртан — доску, обитую ватой и тряпьем (что-то сродни «подушке» волжского бурлака), Алексей Пешков стал грузчиком Одесского порта.
Вот автопортрет писателя — из его рассказа «Мой спутник»: «…в костюме босяка, с лямкой грузчика на спине и перепачканный в угольной пыли».
Там же он описывает, как обедал в Одесском порту: «Расположившись…. с арбузом и хлебом» неподалеку от «гранита мола» и «около ящиков».
Еще можно узнать, что в то время, вследствие наплыва «голодающих», цены на труд в гавани стояли низко, так что в день удавалось заработать 80 копеек, из которых на еду уходило около половины.
— Как сейчас помню, — рассказывал работавший вместе с ним в порту Иван Дмитриевич Ветров, — слегка угловатую фигуру молодого Горького. Я стоял на эстакаде, а «студент», как мы тогда величали Алексея Максимовича, — внизу.
Грузчики взваливали на плечи шестипудовые мешки, гуськом тянулись по трапу на судно и там высыпали зерно в бездонный трюм.
«Обитатели дна», «дикари», «босяки»- так пренебрежительно называли всех обездоленных, стекавшихся ради куска хлеба в Одесский порт.
А Горький, прежде всего, увидел в них людей, подметил черты подлинной человечности и неугасимое чувство товарищества.
Его одесские впечатления легли в основу «Челкаша» и других рассказов писателя, в которых он нарисовал картину подневольного труда в порту, порабощавшего и обезличивавшего людей.
Вот как Горький описывал жизнь в Одесской гавани:
«Потемневшее от пыли голубое южное небо — мутно, жаркое солнце смотрит в зеленоватое море, точно сквозь тонкую серую вуаль.
Оно почти не отражается в воде, рассекаемой ударами весел, пароходных винтов, острыми килями турецких фелюг и других судов, бороздящих по всем направлениям тесную гавань.
Закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом.
Звон якорных цепей, грохот сцеплений вагонов, подвозящих груз, металлический вопль железных листов, откуда-то падающих на камень мостовой, глухой стук дерева, дребезжание извозчичьих телег, свистки пароходов, то пронзительно резкие, то глухо ревущие, крики грузчиков, матросов и таможенных солдат — все эти звуки сливаются в оглушительную музыку трудового дня и, мятежно колыхаясь, стоят низко в небе над гаванью, — к ним вздымаются с земли все новые и новые волны звуков — то глухие, рокочущие, они сурово сотрясают все кругом, то резкие, гремящие,— рвут пыльный, знойный воздух…».
Жил Горький в баржане — так называли в Одессе ночлежки для бездомных грузчиков порта, как бы общежитие для портовиков, которых так и называли — «баржанокими».
Здесь было сыро, темно и тесно.
Воздух, отравленный махорочным дымом, испарениями сушившейся одежды и обуви, сдавливал грудь и дурманил голову.
Прямо на цементный пол обитатели баржана клали влажные, набитые стружкой матрацы и забывались в тяжелом, беспробудном сне.
В советские времена здание на Ланжероновском спуске, 2, где находился баржан, переоборудовали под портовой клуб им. Октябрьской революции. 10 апреля 1990 года в этом здании был основан и к 200-летнему юбилею Одессы открыт Музей одесского торгового порта.
У входа висит мемориальная доска, напоминающая о том, что здесь в 1891 году жил А.М. Горький.
В том же году А.М. Пешков покинул Одессу.
Хоть в Одессе Алексей Максимович пробыл недолго — всего до первых одесских холодов, — она оставила яркий след в его биографии.
