Могила жены декабриста Александры Ивановны Давыдовой (Потаповой) (1802 — 1895) находится в городе Каменка Черкасской области.
В числе одиннадцати замечательных женщин, которые разделили участь своих мужей, была Александра Ивановна Давыдова, дочь безвестного губернского секретаря Ивана Александровича Потапова.
Она была самой неизвестной среди них – о ней мало писали те, кто знал ее, никто не посвятил ей даже очерка о ее тяжелой, горестной жизни.
И в то же время окружающие ее люди единодушно отмечали «необыкновенную кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение».
Александре Потаповой было семнадцать лет, когда она в 1819 году повстречалась с Василием Давыдовым, лейб-гусаром, весельчаком и остроумцем, вскружившем ей голову, насочинявшим ей стихов и пленившим ее сразу и навсегда.
Усадьба Давыдовых в Каменке, в Чигиринском уезде Киевской губернии была историческим родовым имением, в котором царила барская и, в то же время, культурная жизнь.
Это имение связано с именами многих декабристов, Пушкина, Раевского, генерала Орлова, Чайковского.
Василий Львович Давыдов, брат (по матери) генерала Н.Н.Раевского, был очень дружен с Пушкиным, который прожил в Каменеке с конца 1820 — начала 1821 года около двух с половиной месяцев.
«…Теперь нахожусь в Киевской губернии, в деревне Давыдовых, милых и умных отшельников», — писал Пушкин 4 декабря 1820 года из Каменки поэту Н.И.Гнедичу.
В 1821 году поэт посвятил В.Л.Давыдову свое стихотворное послание.
Меж тем как генерал Орлов –
Обритый рекрут Гименея —
Священной страстью пламенея,
Под меру подойти готов;
Меж тем как ты, проказник умный,
Проводишь ночь в беседе шумной,
И за бутылками аи
Сидят Раевские мои – (1)
Когда везде весна младая
С улыбкой распустила грязь,
И с горя на брегах Дуная
Бунтует наш безрукий князь… (2)
Тебя, Раевских и Орлова,
И память Каменки любя,
Хочу сказать тебе два слова
Про Кишинев и про себя…
(1) Генерал Н.Н.Раевский и его старший сын А.Н.Раевский.
(2) Кн. А.К.Ипсиланти – в то время офицер, лишившийся руки под Дрезденом в 1813 году.
Тон жизни в имении задавала очень развитая и одаренная от природы здравым умом хозяйка Екатерина Ивановна Давыдова.
Ее сын от второго брака – Василий Львович, отставной полковник, участник Отечественной войны 1812 года был «ревностным членом тайного Южного общества», председателем Каменской управы Тульчинской Думы.
Уже второй год Алесандра Потапова жила в барском доме, привыкая к порядкам, заведенным здесь спокон веков и к своему странному положению: не то жена, не то любовница.
Уже родился пятый ребенок, а Василий Львович не торопился со свадьбой, и лишь весной 1825 года , подумав о детях, повел Александру под венец.
Меньше чем через год Давыдов оказался в Петропавловской крепости с указанием императора: «посадить по усмотрению и содержать хорошо».
Когда Василий Давыдов, осужденный по первому разряду государственных преступников, ушел по этапному пути на каторгу, у его двадцатитрехлетней жены осталось шестеро детей.
Много горя перенесла Александра Ивановна приняв решение отправиться к мужу в далекую Сибирь, так как должна была навсегда оставить в России своих маленьких детей.
По изданному постановлению «невинная жена, следуя за мужем-преступником в Сибирь, должна оставаться там до конца».
Александра Ивановна решилась на это и, разместив детей у родных, последовала за мужем.
Это было спасением для Василия Львовича, так как вынесенный приговор окончательно сломил его.
Она уехала в Читинский острог в марте 1828 года. В Чите и в Петровском Заводе у Александры Ивановны родилось еще четверо детей, а позже, на поселении в Красноярске, еще трое.
Семья Давыдовых оказалась одной из самых многодетных семей декабристов.
Александра Ивановна тяжело переживает разлуку с детьми, оставшимися в России.
Какая пытка для матери и отца поздравлять своих детей за тысячи верст, или получать портреты детей, но не видеть их.
Но «Двенадцатилетние страдания всякого рода не истощили нашего терпения и покорности к воле всевышнего» — признается Давыдова в письме к детям.
А Василий Львович писал детям об их матери:
«Без нее меня уже не было бы на свете. Ее безграничная любовь, ее беспримерная преданность, ее заботы обо мне, ее доброта, кротость, безропотность, с которою она несет свою полную лишений и трудов жизнь, дала мне силу все перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения.
Уплачивайте ей, мои милые дети, мой долг вашей любовью и уважением к ней и, когда меня не станет, воздайте ей за все добро, которое она сделала вашему несчастному отцу.
Эти слова, эту просьбу, которую я пишу здесь и повторю на моем смертном одре и умру с твердой и сладкой надеждой, что они останутся навсегда начертанными в ваших сердцах».
Подневольная жизнь, суровый климат, переживания, беспокойства, нужда – все это, конечно, не проходило бесследно. Поэтому так часто в письмах женщин слышатся жалобы на раннюю старость.
«Нынешней зимой мы все немного в семье пострадали — от простуды, а мы, я думаю, с мужем – от старости».
Это писала Александра Давыдова, — женщина, которой исполнилось только 37 лет! — В Сибири она как-то скорее приходит, не для туземцев, а для такого рода переселенцев, как мы: из товарищей мужа трех не найдете без седых волос и заметных морщин, хотя стариков не много. Если бы кто из знакомых наших в России увидел нас теперь, то уж верно бы не узнал».
Декабрист Давыдов умер в октябре 1855 года в Сибири, не дождавшись амнистии, которой смогла воспользоваться уже только его семья.
Через тридцать лет в Каменку вернулась женщина, вступившая в свое второе пятидесятилетие, пережившая вместе с мужем Нерчинскую каторгу и многолетнюю ссылку.
В шестидесятых годах с Давыдовой в Каменке познакомился Петр Ильич Чайковский, сестра которого, Александра Ильинична, была замужем за сыном декабриста и декабристки – Львом Васильевичем Давыдовым.
В своих письмах Чайковский неоднократно с большим уважением и теплотой писал об Александре Ивановне.
Так, в письме из Каменки к Н.Ф. фон Мекк 23 апреля 1878 года он сообщал:
«Вся прелесть здешней жизни заключается в высоком нравственном достоинстве людей, живущих в Каменке, т.е. в семействе Давыдовых вообще. Глава этого семейства, старушка Александра Ивановна Давыдова, представляет одно из тех редких проявлений человеческого совершенства, которое с лихвой вознагражлает за многие разочарования, которые приходится испытывать в столкновениях с людьми.
Между прочим, это единственная оставшаяся в живых из тех жен декабристов, которые последовали за мужьями в Сибирь. Она была и в Чите, и в Петровском заводе и всю остальную жизнь до 1856 года провела в различных местах Сибири.
Все, что она перенесла и вытерпела там в первые годы своего пребывания в разных местах заключения вместе с мужем, поистине ужасно. Но зато она принесла с собой туда утешения и даже счастье для своего мужа. Теперь это уже слабеющая и близкая к концу старушка, доживающая последние дни среди семейства, которое глубоко чтит ее.
Я питаю глубокую привязанность и уважение к этой почтенной личности».
В другом письме из Каменки от 15 октября 1879 года Чайковский так говорит об Александре Ивановне:
«Все многочисленное семейство Давыдовых питает к главе семейства обожание, которого вполне достойна эта поистине святая женщина…
Вообще много горя пришлось ей перенести в молодости, зато старость ее полна тихого семейного счастья. И какое чудное это семейство! Я считаю себя счастливым, что судьба столкнула меня с ними и так часто дает мне случай видеть в лице их душевное совершенство человека».
В одном из писем Чайковский сообщал о том, что Александра Давыдова «отлично помнит» Пушкина.
Александра Ивановна Давыдова прожила в изгнании тридцать полных лишений, долгих, тяжелых лет и увековечила себя не только как мужественная и самоотверженная женщина, но и тем, что собрала в альбом, выполненные декабристами рисунки.
Известно, что многие декабристы, находившиеся на каторге и в ссылке, хорошо рисовали портреты и виды местности, в которой жили.
В этом альбоме Давыдовой было 27 акварелей и сепий, одна гравюра и одна фотография. Благодаря Александре Ивановне, эти рисунки дошли до нашего времени.
А.И.Давыдова умерла в 1895 году, девяноста трех лет от роду.
