Могила генерал-майора, князя Сергея АврамовичаВолконского (1748-1788) находится на военном некрополе в ограде Свято-Екатерининского собора в Херсоне.
«Правителю наместничества Екатеринославского Каховскому от Потемкина, декабрь 1788 г.
…Наш урон простирается убитыми и ранеными до 2000. Генерал-майор Волконский и бригадир Горич пожертвовали тут жизнью. Вашему превосходительству предписываю – о принесении благодарственного Всевышнему молебствия».
…На совещании высших командиров перед штурмом Очакова Суворов поставил одну цель перед командующим третьей колонной генерал-майором Сергеем Волконским: захват ретраншементов – вспомогательных земляных укреплений турок перед стенами Очакова. И не более.
Под вечер 5 декабря князь Волконский в своей землянке собрал командиров и субалтерн-офицеров. Загодя растопили печурку. Рассевшись вокруг дощатого стола, офицеры слушали Волконского. Тот вкратце изложил задание Суворова третьей колонне: «От исходных позиций надлежит пробежать 150-200 сажень (320-400 метров) до первого вала и эскаладировать (овладеть) его около Бендерских ворот. Потом пройти двести сажень по ретраншементу с боем рукопашным, пересекая оный, пробиться к крепостным воротам. Хорошо бы, гоня неприятеля, на плечах его ворваться в ворота, ежели сдуру перед своими отворят».
Стемнело. В землянку потянуло холодом. Свеча, догорая, начала мерцать. «Дай Бог, чтобы завтра дело не дошло до резерва», – засыпая, подумал генерал: его сын командовал пехотой левого резерва.
Начало светать. В лагере Волконского ударили барабаны, заиграли рожки, послышалось бряцанье оружия и топот сапог. И сразу же все было перекрыто треском ружей и уханьем турецких орудий. Крики «ура» порой заглушались стонами и проклятиями раненых. Через четверть часа ретраншементы были взяты. А в сотне саженей егеря подполковника Маркова, подобно колосьям под серпом, ложились убитыми ряд за рядом. «Сам погибай, а товарища выручай». В прямом смысле эти слова Суворова коснулись Волконского, когда он бросился на выручку товарищу. Залп турецких стрелков превратил грудь князя в кровавое месиво.
Смерть Сергея Аврамовича потрясла всю Россию. Потомок древнего боярского рода, ведущего начало от князей Тарусских – внуков князя Михаила Черниговского, – был известен во всей империи. Доказательство тому – публикация в ежемесячном журнале «Иртыш» в январе 1790 года стихов на смерть Волконского из 28 строк:
«Что слышу? Какая весть!.. Какое злоключение,
Уж нет Волконского!.. Вкусил он долю слезну!
Россия! Чти его в число дражайших жертв!
Он в цену отдал жизнь, отечеству любезну;
Сражался, побеждал… И пал под лавром мертв!
И жизнь и смерть его едина честь венчала!..»
Князь Потемкин лично приказал похоронить Волконского в ограде Екатерининского собора. Тем самым открыв в Херсоне пантеон. Могилу Сергея Аврамовича по-военному лаконично украшает надпись: «Генерал-Майору Князю Волконскому, убитому при взятии Очакова 6 декабря 1788 г.» Сын Волконского, Николай Сергеевич, после штурма Очакова принимал участие в Отечественной войне 1812 года. Умер в 1821 году в своём родовом имении. Именно он стал прообразом старого князя Николая Андреевича Болконского в романе Льва Толстого «Война и мир».
